Часть моего сердца останется в России

Я ни разу не пожалел о том, что приехал в Россию. Иногда мне кажется, что сама судьба привела меня сюда, ведь с юности моя жизнь была связана с вашей страной. Когда я заканчивал школу в Дрездене в начале 60-х, ко мне как-то подошел наш директор и сказал: «Петер, хочешь учиться за границей, в России?». Мне хватило нескольких секунд, чтобы принять решение и сказать «Да». В послевоенной Германии, когда страна еще вставала на ноги после известных событий, это было очень престижное предложение, которое делали только лучшим ученикам. Я жаждал самостоятельной жизни, новых открытий и свершений, хотелось повидать мир. Кроме того, у меня складывались непростые отношения с отцом. Он был очень строгим человеком и хотел сделать из меня этакого «образцового немца», который вместо веселых вечеринок в уик-энд будет занят исключительно работой и учебой. А я не хотел быть таким! Но сейчас, подводя итоги своей жизни, я прихожу к выводу, что именно таким я и стал, и это стало залогом моего успеха в карьере и в жизни. Отец был абсолютно прав, что так воспитывал меня. Узнав о моем решении, он с большим энтузиазмом поддержал меня. После войны отец стал коммунистом и очень гордился тем, что его сына пригласили учиться в страну соцлагеря. Кстати, со временем я начал разделять его убеждения и даже вступил в Социалистическую единую партию Германии.

В 1963 году я поступил в Московский энергетический институт. Это было очень яркое, очень счастливое время! Вспоминаю с большой теплотой о тех годах. У нас был многонациональный вуз, вместе со мной учились ребята из сорока стран мира. Проучившись с ними бок о бок несколько лет, я стал абсолютным интернационалистом. Я научился главному — умению общаться с людьми любой расы и нации. Понял, что для меня совершенно неважно, в какой стране жить и работать. Главное, чтобы моя деятельность давала мне возможность в полной мере реализоваться в профессиональном плане.

Второй раз я получил предложение приехать работать в Россию в середине 90-х годов, после того как Берлинский кабельный завод, где я работал в качестве управляющего, был ликвидирован после резкого спада рынка тяжелой электротехники. Мы добились немалых успехов, но в какой-то момент кабельный рынок оказался перенасыщен, и мы ничего не могли с этим сделать. Я остался без работы и рассматривал все варианты. Тогда одно кадровое агентство предложило мне возглавить отдел маркетинга и сбыта «Свердловского электромеханического завода» в Екатеринбурге, который вошел в состав предприятий западногерманского электротехнического концерна AEG. Для них я был идеальной кандидатурой: у меня был большой управленческий опыт в электротехнической отрасли, я хорошо знал язык. Мне также поступила пара аналогичных предложений из Индии и Польши, но все же предпочел Россию. Мне эта страна хорошо знакома, мне не привыкать к ее культуре, ментальности русских. Безусловно, был и расчет — предложили хорошие деньги. Но в первую очередь мной двигал энтузиазм — мне дали шанс сделать что-то действительно стоящее из этого предприятия, которое находилось в сложной ситуации. Я отправился в Екатеринбург за интересной работой, и я ее получил. Конечно, я ехал сюда, прекрасно осознавая, что сейчас это совершенно не та страна, в которой я жил в 60-е годы, и что обстановка в промышленном секторе на постсоветском пространстве сложилась критическая. И не ошибся. Когда впервые приехал на «Свердловский электромеханический завод» в 1997 году, был поражен. Предприятие находилось в сильном упадке. Вдобавок ко всему, нечестные игры со стороны бывшего руководства, которые продолжались очень долго. Чего только ни делали эти люди — пытались деприватизировать предприятие, писали на меня кляузы в прокуратуру, заваривали дверь в квартире, врывались ко мне с вооруженными автоматчиками. Любой другой человек на моем месте, тем более европеец, просто сбежал бы. У меня, признаюсь, даже мысли такой не было. Не хотелось поддаваться на провокации и бросать начатое дело, за которое я болел всей душой, а не просто отрабатывал свой контракт. У меня была отличная возможность применить все свои знания, вместе со своей командой создать нечто совершенно новое. А еще на меня очень надеялись наши сотрудники и, как могли, поддерживали меня. Бросить их я тоже не мог.

Задача на СЭМЗ стояла перед нами не из легких — провести техническую модернизацию и перевооружение предприятия, увеличить объем заказов. Надо было создать эффективный отдела маркетинга и сбыта, который бы смог образовать на российском рынке нишу для нашего завода, привлекать новых потребителей, наладить связи с проектными институтами. За счет рекламы, создания представительской сети в регионах России, организации взаимной работы между всеми службами завода мы закладывали фундамент для дальнейшей работы.

Особенно тяжело было воспитывать в людях европейскую культуру труда, без которой невозможно было работать на международном уровне. Помню, меня едва удар не хватил, когда я заглянул в шкафчики рабочих в первый раз. Я понял, что люди не обладают достаточными знаниями, как организовать свое рабочее место, как позаботиться о своей безопасности. О какой-либо корпоративной культуре вообще речи не было. При этом я знал, что это вовсе не их вина, значит, придется просто учить их заново. И учить настойчиво, но мягко. Отчего-то принято считать, что русских можно заставить работать только с помощью кнута, мол, пряник их только расхолаживает. Самое удивительное, что такого мнения придерживаются даже мои российские коллеги, которые совершенно убеждены, что руководитель предприятия непременно должен быть диктатором. А вот я сторонник пряника. Просто начал постепенно приучать людей к чистоте и порядку и, что самое главное, всегда выполнял обещания, которые давал. Начал с того, что обеспечил на заводе автономное теплоснабжение, после того как заметил, что в холодные дни, когда отопление еще не включили, рабочие много болеют и начинаются простои. Никогда не сулил золотых гор, просто доказывал, что действительно могу постепенно, шаг за шагом изменить их жизнь к лучшему. К примеру, я объявлял: «Через полгода у вас будут душевые кабинки и раздевалки европейского уровня», — и точно в срок выполнял обещанное. А еще обращал их внимание на те мелочи, которые никто не замечал: перегоревшую лампочку, грязный флаг, нечищеные дорожки. Со временем мы полностью перевооружили предприятие, привели в порядок цеха, люди научились организовывать свое рабочее место, везде посадили цветы — словом, навели красоту. И это всем понравилось. Любому человеку гораздо приятнее работать в чистоте и комфорте, чем в грязи и бардаке. Представьте себе, у нас даже перестали воровать цветной металл, хотя прежние руководители безуспешно боролись с этим много лет. Я также дал всем понять, что всегда открыт для общения и готов помочь своим людям. Ко мне в кабинет может прийти каждый сотрудник с любой проблемой, будь то необходимость купить жилье из-за развода с женой или конфликт с коллегами.

Не скрою, с русскими работать не всегда легко. Так, всякий немец считает для себя недопустимым опоздать на встречу. А русские всегда торопятся и постоянно опаздывают. И, к сожалению, вы далеко не всегда признаете свои ошибки и извиняетесь за них. Чего я только не слышал от своих сотрудников, когда они не выполняли поставленную задачу — были пробки на дорогах, грузовик вовремя не пришел, теща заболела. Впрочем, мои коллеги такими уловками пользуются все реже — им просто стыдно меня обманывать. Они знают, насколько это меня задевает, и стараются меня не обижать лишний раз. Зато в отличие от нас, немцев, русские никогда не выдумывают себе проблем. Немцы очень избалованная своим благополучием нация, а потому обожают делать из мухи слона. Когда мои друзья или родственники в очередной раз пытаются пожаловаться на свою жизнь, я говорю им: «Дорогие мои, живите и радуйтесь, что у вас нет никаких проблем, а то, что вас тревожит, просто мелочи!»

Пожалуй, из всех иностранных менеджеров-наемников в Екатеринбурге я единственный, кто работает уже столько лет. И, наверное, я последний. Помню, однажды я летел во Франкфурт и разговорился с хирургом одной из больниц Екатеринбурга. Он сказал мне: «Петер, то, что ты приехал к нам — это полбеды. Но ты просто сумасшедший, раз до сих пор остался здесь!» Для меня в этом нет ничего удивительного. Как я уже сказал, для меня не имеет значения, в какой стране жить и работать. Тем более что я очень люблю свою работу, вкладываю в нее душу. Не пугают меня и бытовые трудности: моя семья жила очень бедно, я вырос среди руин в послевоенном Дрездене. Даже сейчас, когда я хорошо зарабатываю, я не могу тратить деньги впустую. Десять лет я живу в обычной двухкомнатной квартире в Пионерском поселке и не собираюсь ее менять. Просто не могу позволить, чтобы наше предприятие несло неоправданные расходы за дорогое жилье. Правда, признаюсь, я не смог вынести вечно грязного темного подъезда и сделал в нем ремонт за счет компании. Зато и мне приятно, и соседям, летом они даже приглашают меня на шашлыки во дворе, я никогда не отказываюсь.

Через год я уеду домой, в Германию. Просто возраст подошел, пора на отдых, уделить наконец больше времени своей семьей. У меня жена, двое взрослых сыновей и приемная дочь. А еще у меня потрясающая мама. Ей уже больше 80 лет, но она сохранила ясный ум и память, очень приятная, интеллигентная женщина. Подумать только, за десять лет она ни разу не упрекнула меня в том, что я провожу с ней мало времени, хотя имела на это полное право. Что касается бизнеса, то за свое предприятие я совершенно спокоен — мы вывели его на такой уровень, что оно сумеет успешно функционировать. Осталось только подготовить себе достойную замену. Русским за эти годы я, конечно, не стал, но ваша страна стала для меня второй родиной. За десять лет приобрел множество работ уральских художников, собрал целую коллекцию подсвечников из малахита, яшмы и хрусталя. Еще я увезу огромную библиотеку русских писателей — это будет хорошей памятью о вашей стране. Но часть моего сердца останется здесь, в России.